Никогда не видел, чтобы повреждались лепестки, а в общем ночные морозы до минус пяти, а иногда даже ниже в наших краях – такой своеобразный подарок на майские праздники, когда положено открывать садово-дачный сезон тем, кто работает и не может себе позволить торчать за городом круглый год – не только не редкость, а скорее даже тенденция. Но вот с точки зрения многих других растений ситуация была малоприятная – уже начинала, например, раскрываться смородина, а для не заморозки могут быть фатальными – гибнет завязь. Особенно неприятно было то, что минус держался не один-два дня а почти неделю, немного отпуская и снова усиливаясь – так что одним утром тюльпаны вообще легли практически плашмя как будто утомившись бороться за жизнь, и как-то не было уверенности, что и на этот раз встанут – встали.

В общем, было очень тревожно. По утрам было так холодно, что казалось неизбежным, что потери будут и немалые. При таких морозах уже бывает, что повреждаются молодые побеги у тронувшихся в рост роз; почти наверняка подмораживаются молодые листья хост и роджерсии. Косточковым и семечковым ещё рано, а всё остальное более-менее устойчиво или ещё толком не вылезло. Гортензии ещё сильно уязвимы, особенно бутоны и почки, но их во-первых, легко прикрыть, а во-вторых, у меня их очень мало. А с некогда очень модными японскими клёнами я, к счастью, давно завязал – не наше это растение, не надо его мучать, уйдёт оно рано или поздно. Когда точно известно, что ожидаются заморозки, очень полезно накануне пройтись и хорошенько пробрызгать всё уязвимое раствором Эпина-Экстра, одна пробирочка на 5-литровый опрыскиватель, и хорошо ещё Феровита добавить немного, но не обязательно. Что это даёт? Во-первых, чудес не бывает, это важно помнить всегда, и если температура опустилась ниже порога выживания каких-то растений, то ни молитвы, ни заклинания, ни никакой препарат не помогут – это чистая физиология, у каждого растния и даже каждой ткани есть порог, после которого содержимое клеток замерзает и клетки просто разрываются. Это происходит, если температура опустилась на 1-2 градуса ниже порога и так продержалась несколько часов. Тогда выходите днём в сад и подсчитывайте потери. Утром не надо – утром всё свежемороженое и с виду как новенькое – омертвление начнётся только когда всё разморозится. Но если порог не достигнут, или если достигнут, но на очень короткое время, то объективной причины для разрушения клеток нет, и растения могут пережить такое. Но не всегда переживают, потому что есть ещё такая реакция как стресс – в общем это такое приспособление, помогающее растениям в плохих условиях пожертвовать, можно сказать почти сознательно, на уровне физиологических реакций, частью, чтобы спасти хотя бы что-то – из этого можно отрастить новые побеги и жить дальше, – так что это разумное приспособление, Эволюция плохого не придумает. Очень хорошо понятно, что это защита от поражения ослабленных стрессом частей растения патогенами (болезнями и вредителями) – если им дать туда проникнуть и освоиться, они погубят всё растение, и что ещё хуже, размножатся сверх меры и пойдут гулять по всему, до чего могут дотянуться. Поэтому растения реагируют на стресссильно и с запасом – замедляют и даже совсем останавливают развитие, избавляются от излишних листьев и целых побегов. Хорошо, в дикой Природе это разумно, но у нас сад, уход круглосуточный, и зачем гибнуть, если можно не гибнуть – поддержим, накормим, подлечим. Эпин-Экстра ровно это и делает – это такой сигнал благополучия, который временно перешибает сигналы стресса. У растений очень непростая система управления ростом и развитием – рецепторы клеток обрбатывают множество разных сигналов и вырабатывают в зависимости от того, что преобладает среди сигналов, способ реагирования: расти и развиваться; расти, но выходить побыстрее на цветение и плодоношение; временно остановить развитие, переждать; ну и последний – полундра! быстро гасим часть побегов, сохраняем другую часть и ждём дальнейших указаний от местных богов. Последний сигнал как раз и перебивает вовремя поданный Эпин. Сигнал долго не держится, это тоже так у растений устроено – они всё время прочищают рецепторы сигналов, чтобы всё время быть в ногу со временем и текущими условиями, а не тем, что было неделю назад. Поэтому обрабатывать надо накануне или за один-два дня; а если ситуация безвыходная – морозы обещают на пятницу, а в понедельник на работу – ну хоть так, все равно надо попробовать, хотя вряд ли сработает, потому что чудес не бывает, и с физиологией надо считаться, а она у растений весьма непростая.

В общем пока были эти морозы, а они пришли двумя волнами, и вторая оказалась даже чуть сильнее, я с интервалом в три дня делал такие обработки, и надо сказать, что результат оказался отличным. Слегка сморщились только некоторые листья роджерсий, и то далеко не все, а ведь раньше, в те годы, когда я не мог себе позволить такие обработки, роджерсия от заморозков теряла вообще все листья и после отрастала заново и довольно жидко.

Совсем неожиданно расцвела шпрекелия, которую у нас чаще называют спрекелией. Но она всё же шпрекелия, потому что названа в честь гамбургского юриста и муниципального деятеля Иоганна Генриха фон Шпрекельзена (1691-1764). А с какого бодуна растения называли в честь юриста? А потому что он в родном городе основал ботанический сад, достигший немалой известности, настолько, что туда заглядывал сам великий Линней, и в этом саду нашелся очень красивый цветок, который обыденно называли лилией Якоба, а почему, разберёмся дальше. Откуда же взялся этот цветок? В та времена растения в Европе уже вовсю коллекционировали, менялись друг с другом, высаживали в ботанических садах, которые есть почти в любом более-менее значительном европейском городе. Очень много растений вывезли испанцы из Америки, и дальше распространяли такими обменами, а поскольку общей систематики до Линнея не было, растения шли под местными, часто совсем разными названиями, и всплывали то там, то здесь. В 18-с веке началось систематическое описание, ботаники в ботанических садах приступили к классификации коллекций и описанию видов и родов – тогда получили имена многие хорошо нам известные садовые растения. Шпрекельзен показал цветок Лоренцу Хайстеру, знаменитому медику и анатому, одному из основателей научной хирургии, но и большому любителю растений. Хайстер и дал научное описание по новой системе Линнея этого растения, но с некоторым приключением. Хайстер в 1755 году описал род Шпрекелия в честь своего друга, подарившего ему образец необычайного цветка. Но двумя годами раньше на то же растение обратил внимание сам Линней, он ведь тоже захаживал в тот сад, и включил его описание под именем Амариллис красивейший (Amaryllis formosissima L.). Как мы помним из истории с Эрантисом, Линней очень торопился описать всё, до чего мог дотянуться, и часто не очень точно определял род – невнимательно разглядывал цветок или вообще пользовался словесным или текстовым описанием. Шпрекелия близка амариллисам, но всё же отличается, недаром более аккуратный Хайстер выделид особый род – впоследствии кстати оказалось, что он монотипный, и вид в этом роде только один. После смерти Линнея ботаники стали расчищать его наследие, в том числе точнее определять таксоны. Забавно, что в этот процесс вмешался и наш знакомый ненавистник Линнея мистер Солсбери, но тоже как-то неудачно, потому что род он так и не исправил, зато назло усопшему объекту критики изменил эпитет с красивейшего на просто красивый, что, на мой взлгляд, чистый идиотизм – ведь амариллисы и без того сами красивы, чтобы устраивать такую бестолковую тавтологию: амариллис красивый, Amaryllis formosa Salisb. Вот красивейший – другое дело – красивее самого амариллиса, спешите видеть! Ну и как мы помним из той же истории, коллеги не жаловали мистера Солсбери, поэтому его труды в основном пропали втуне. И только в 1821 году другой английский ботаник, специалист как раз по луковичным, первый исследователь крокусов – мы с ним в крокусах уже встречались – Уильям Херберт обнаружил ошибку Линнея и описание Хайстером рода Шпрекелия, и перетащил описание в этот род и вот с тех пор это Шпрекелия красивейшая (поскольку других шпрекелий нет, то эпитет , имевший смысл, когда был придан к амариллису, смешно подвис) Sprekelia formosissima Herb.

В Природе растение обитает в Мексике, отсюда ещё одно название – лилия ацтеков. А что за Якоб в ненаучном названии – какого Якоба эта лилия. Обычное объяснение в немецкой литературе – по сходству с крестом святого Якоба – Якова – Иакова апостола, старшего из двух Иаковов, Иакова Заведеева. Он же Сантьяго-эль-Майор, патрон Испании, мощи которого в Сантъяго-ди-Компостелла привлекают паломников со всего мира по сей день. А растение почти без вариантов попало к Шпрекельзену в его сад через Испанию. Крест действительно замечательный и сходство с цветком шпрекелии почти мистическое, и просто визуально, и ещё потому что концовки перекладины изображают в виде геральдических лилий. Так что объяснение почти наверняка верное. Но мне пришел в голову и другой вариант, довольно странный, но имеющий некоторое право на то, чтобы быть высказанным. Был такой знаменитый король Англии и Ирландии Яков Первый, он же Яков Шестой Шотландский, сменивший бездетную Елизавету, из незадачливой династии Стюартов, отец того бедняги, которому отрубят голову, и сын другой обезглавленной – ужас прямо кровавый с ближайшей роднёй короля. Эпоха Якова в Англии была не менее знаменита, чем эпоха Елизаветы – в общем это был последний нормальный король перед длинной чередой всяких волнений, войн и революций – а такие эпохи часто оставляют приятные воспоминания у потомков, как  о почти золотом веке, мы знаем это сами очень хорошо. Вот и это царствие оставило такие воспоминания, и даже особый стиль в архитектуре и прикладных искусствах – якобианский. К нашему делу очень хорошо идет якобианская вышивка, особый стиль, весьма искусное, вычурное вышивание цветов, листьев, деревьев, растительных орнаментов, всегда затейливо изгибающихся и вьющихся. Вот цветок шпрекелии прямо просится на эту вышивку. Одна проблема – это слишком рано, самое начало 17-го века. Но мы всё же не знаем, когда и как этот цветок распространился по европейским коллекциям – может всё же не прямо через Испанию, а сначала попал в Англию или сопредельные державы, и оттуда уже получил имя – и в английском это Jacobean lily, якобианская лилия – а ведь в этом языке апостол Яков называется Saint James, а вовсе не Jacob, а вот имена королей латинизировать было принято. Да, скорее всего это языковая контаминация, но чёрт знает, уж больно вышивка хороша (и выпивка у англичан тоже ничего). Вот, например, портрет начала 17 века дамы в одеяниях, украшенных такой типичной якобианской вышивкой (источник картинки: William Larkin, Public domain, via Wikimedia Commons) – особенно завязочки хороши, прямо вылитые шпрекелии: уж не специальные ли это подвязки, подходящие к стилю этой вышивки, но пусть об этом судят историки одежды. Так или иначе пусть будут два объяснения, а если найдётся какой-то более точный след, то и хорошо. Я не нашёл.

А у меня-то откуда эта шпрекелия? Ну я люблю всякие диковины пробовать, попалась луковица, я её посадил в небольшой горшок ну и, как водится, забыл среди растений сада. А она и вылезла, прямо в мае, одним цветком. Хорошая.

Магнолия к началу заморозков уже цвела неделю, распустилась на полную катушку и в принципе этого достаточно. Обычно она так и цвела, не неделю конечно, но дней 10-12, после начинала облетать и за три-четыре дня полностью сбрасывала лепестки и начинала выдвигать листья. В этом году, как мы уже отмечали с самого начала, было не совсем так – листья стали распускаться почти одновременно, так что к концу апреля дерево было ещё с цветами и уже с листьями. Заморозки должны были быстро убить лепестки – они ржавеют от отрицательной температуры, ткань повреждается, начинается некроз. Но в этом году всё и дальше было необычно. Лепестки, попавшие под ночные заморозки, действительно ржавели и быстро опадали, но множество молодых листочков изысканно-бронзового оттенка замаскировали неряшливые коричневые пятна на лепестках. И оказалось, что ещё полно нераспустившихся бутонов. И они пошли распускаться, но уже не дружно, а по одиночке. Что-то изменилось в работе организма растения. Всегда было так, что когда дерево просыпается после зимы, начинается сокодвижение, в сосудах повышается давление, и первым соки идут на роспуск бутонов, и только после хватает и на почки с листьями. А в этом году почему-то распределения соков с самого начала стало хватать и на бутоны, и на почки, но не на все – поэтому весь процесс растянулся, а когда стало холодно, а холодно было всю первую половину мая, всё ещё и затянулось почти – да не почти, а точно – на целый месяц, и 20 мая в кроне виднелось сполне существенное количество цветков. Очень приятный режим, гораздо симпатичнее того, что было раньше – сначала цветы, потом листья. Посмотрим, что будет на следующий год (когда я это и пишу, но до магнолии ещё недели две или три… но я так долго пишу, что уже распускается, 17 апреля, но становится холодно, всё затягивается, ладно, отложим, не будем путать года).

Кто там нас посещал в отчетный период из птичьего народа? О, чёрный дрозд снизошёл наконец. Петь чёрные дрозды начинают в апреле, но вот так, лично явиться и в рыхлёной земле покопаться, и в пруду сполоснуться решил только в самые последние дни месяца, когда стало холодно. А, нет – червячков он искал действительно в конце апреля, а купаться прилете 16 мая, когда расцвела вишня и слива, и на пруду стало тесновато от других купальщиков – рябинников. Видимо, уже птенцы вылупились, надо мотаться их кормить и оттаскивать помои из гнезда, замотались, запачкались, приятно освежиться. Славная птица: стильная, важная, не устраивает свалку и гам как рябинники, степенная, поёт великолепно и разнообразно, так и хочется поближе познакомиться, но зачем я ей сдался: пруд сделал, землю взрыхлил, ну так и отваливай, не мешай жить. Слушаюсь и повинуюсь!

Тогда же, в последние дни апреля впервые появилась Очень Маленькая Птица. Она металась по лиственнице и почти ничего не говорила, только тихо попискивала, я про неё забыл, но она осталась среди отснятых кадров. Через неделю появилась снова, после самого сильного ночного мороза, стала метаться на можжевельнике, и опять только с одиночным отрывистым писком, но достаточно, чтобы немного рассмотреть и опознать как одну из пеночек. Так и есть – обследовав куст можжевельника, птица уселась на вишню и принялась теньковать – один раз услышишь её песню, так и понятен станет смысл этого слова:. Теньковка – она самая, и лапки тёмные, как положено. С этого дня тенькование слышалось ежедневно минимум до конца июня, прилетали регулярно и можжевельники обследовать, и лиственницу, и в пруду плескаться.  На следующий год, 2024-й, я уже лучше замечал старых приятелей, и зафиксировал первые тенькования уже в середине второй декады апреля.  

Зеленухи остаются среди основных посетителей. Разнообразие образов этой птицы поражает, даже не поверил бы, что это один вид: что общего между ярко-жёлтой стройной птицей и мешковатыми, взъерощенными, спереди слегка смахивающими то ли на верблюдика, то ли на альпаку существами с глазами, полными дум и воспоминаний о былом. А вот прямо привидение среди ветвей: взгляд пророческий, клюв решительно вздёрнут. Ну а некоторые, и без того неплохо упитанные, продолжают прилетать за семечками, и если не находят, смотрят с тяжёлой укоризной: здесь ДОЛЖНЫ быть семечки! Почему здесь НЕТ семечек?! И ведь не возразишь. Пойду поищу, может осталось ещё немного. 

Холодный май произвёл необычное не только с магнолией, но и с большими рябчиками, носящими громкое название императорских. Откуда кстати это? Название и роду, и этому растению дал сам Линней в 1753 году. Довольно очевидно, что не просто за императорскую стать, а за сходство с короной империи – по-немецки растение так и  называют кайзеркроне. В Природе оно распространено по всей Азии, от Турции до  Гималаев, но уже в 16-м веке через Стамбул попало в Европу и стало садовым растением – и как-то к нему и прилипло название, связанное с императорской короной. Какой империи? В это время в Европе была одна империя – Священная Римская империя германской нации, сильно позже прозванная для краткости Первым (но к сожалению, не последним) рейхом. Империя была в последние века своего существования вполне декоративна и безобидна, но отсчитывала историю свою от самого Карла Великого, а названием своим намекала даже на то, что и от Августа, и короной располагала знатной – яркой и даже пёстрой от обилия драгоценных камней и золота. Народ видел эту корону издалека только во время коронаций, да и сами кайзеры любили приодеться как новогодние ёлки. Во времена Линнея – а Линней был шведом, но очень много времени проводил в немецких землях, на троне Шарлеманя сидел Франциск Первый (следующий Франциск станет последним), и вот это какое было чудо в перьях, представьте себе ещё и эту корону на голове – сходство с цветущим рябчиком несомненно, хотя рябчик намного симпатичнее надутого августейшего во всех смыслах персонажа. В это время империя достигла апогея идиотизма, ввязавшись в большую войну не с кем-нибудь, а с одной из своих частей, королевством Пруссия – это была первая репетиция мировой войны, столь же бессмысленная и только немногим менее разрушительная. Интересно, что в это время в Европе есть уже и ещё одна империя, Российская, и она тоже участвует в этой войне как ни странно как раз на стороне и Германской империи, и заодно ещё и недавнего врага своего Швеции против Пруссии, и это как раз тогда когда русские войска входили первый раз в Берлин, но не надолго, потому что в Петербурге ненадолго воссел новый император и решил для разнообразия и по родственным пристрастиям поиграть за другую сторону. Вот какой странный исторический фон у присвоения великолепному рябчику видового эпитета “императорский”. И где нынче те империи, а также их производные, чем дальше, тем короче и страшнее – а рябчик с нами, в гробу видел всех императоров, прошлых и нынешних, как бы ни назывались, их земная слава давно прошла. И пусть провалятся все императоры и да здравствует рябчик!

Источники картинок: корона ((Gryffindor) CSvBibra, Public domain, via Wikimedia Commons)
кайзер Франциск I (Martin van Meytens, Public domain, via Wikimedia Commons)

Щеглы тоже стали часто залетать, и тоже в первую очередь на пруд. Первая пара долго приглядывалась, сидя на ветке вишни, боязливо осматривались, несколько раз дёргались вниз к воде, но так и не решились, улетели. Это повторялось несколько дней, но однажды всё же решились, и уже потом стали решительнее и не упускали шанса поплескаться, впрочем ближе так и не подпускали. Щегол – близкий родственник зеленух, вьюрковая птица, с мощным широким клювом для лузгания сухих плодов и вытаскивания семян из сочных. Но насколько же интереснее зеленухи выглядят – какие эффектные позы и полные эмоций выражения … гм…, а как это у птиц называется, не морда же, простите. Глупо звучит – птичья морда – это птицы глядя на нас наверняка про себя думают: ну и морды. Нет, точно не морда. Получается что у птицы лицо. Вот, по-английски точно можно сказать bird’s face. Мне нравится, будем использовать. Итак, лица у зеленух действительно очень выразительные. А у щеглов как застывшая маска всегда одинаковые. Конечно, у них и есть самая настоящая и очень странная маска, почему-то мне напоминающая о каком-нибудь средневековом палаче, надеюсь, что щеглы не узнают, какие плохие идеи приходят в голову некоторым особенно завравшимся двуногим. Но наряд щегла вместе с этой маской только на первый взгляд странен: Природа всё же очень изобретательна в поисках маскировочных раскрасок и у каждого существа, нуждающегося в камуфляже, подбирает расцветку под стать основным местам обитания. Щеглы – птица, кочующая по полям и садам – и в пестроте летней растительности, мелькании листьев, цветов, веток, лишайников общая разноцветная пятнистость сливается в общем мельтешении просто идеально.

Роскошная птица – скворец. Издалека вроде бы просто чёрный, но поближе – переливаются перья зелёным, фиолетовым, синим; а некоторые ближе к бронзе, образуя сложный рисунок в гамме цветов побежалости дорогой, особой стали. А ведь это те же пигменты, что дают желтые, оранжевые, рыжие, красные, коричневые тона у щеглов, синиц, воробьёв, щеглов и других птиц поменьше – но у скворцов краситетели упакованы в особые отражающие структуры – так что мы видим отражённый свет, и это так и работает в физике цвета. Увы, у меня уже давно нет своего скворечника, зато есть пруд, а скворцы тоже очень любят купаться, и поссле долго сидеть на ветках вишни, отряхиваясь и приводя в порядок свои великолепные перья: у скворчих особо аккуратно уложенные в идеальном порядке затейливо мерцающего узора.   

Ещё одна особенность этого сезона – буйное, бешеное цветение всяких плодовых растений кроме яблонь, у которых в наших краях это сезон отдыха, в прошлом перестарались. Буйнее всх цветут косточковые, особенно вишни. Понятно, что конкретно текущая погода тут ни при чём, почки закладываются с прошлого лета-осени. Но холод всё же дал свой вклад – начало цветения несколько сместилось, а это может быть позитивно, потому что могло развести во времени самое уязвимое состояние растения – распускание цветков – и момент максимальной атаки организмов, претендующих на свою долю урожая.

Дрозды… Сад становится популярен у этих славных птиц, одних из основных производителей звука – от суетливого треска рябинников до сложных звуковых экспериментов чёрного и обоснованной заявке на конкурс “чем я не соловей” певчего. Вообще-то мне кажется, что некоторые певчие дрозды обижаться должны на такое сравнение: это пусть эти серые любители прятаться по кустам ищут сравнения с хорошим певчим дроздом, более изобретательным в звуковедении и совсем не прибегающим ко всяким шумовым эффектам – цоканью, щёлканью, бульканью и прочим странным звукам, немного похожим на тайные знаки сообщникам – не зря ведь именно соловью выдали былинную роль разбойника. А кто это такой шоколадный? Шоколадная скорее, это подруга чёрного такая стильная: пожалуй, эту пару, чёрного дрозда и его дроздессы придётся признать самыми модными птицами наших широт, никакого мельтешения и пестроты, благородные тёмные тона, изысканные сочетания. И если дрозда хорошо видно из-за ярчайшего клюва и оранжевой окантовки глаз, то дроздесса очень хорошо приспособилась скрываться от досужих взглядов. Позже летом я узнаю о её способностях, которым позавидовали бы и некоторые особо незадачливые тайные агенты, но не будем забегать вперёд. Вот и певчий снизошёл до купания. А это кто такой большой и стройный? Жаль ненадолго заглянул и быстро удалился, так что не удалось хорошо снять и рассмотреть со всех сторон, но похож на дерябу – дрозда с самой маленькой головой, по комплекции немного похожего на голубя. Неплохое разнообразие. 

Впрочем всё равно на каждого иного дрозда приходится десяток рябинников, а уж трескотню разводят такую, что уши закладывает. А трещать они умудряются почти непрерывно, и в полёте, и особенно взгромоздившись повыше на что придётся.

Разнообразие продолжает увеличиваться. Всё больше птиц, специализирующихся на мелких насекомых: пеночки, славки. В кадр удаётся поймать не всех, и из славок пока только ещё раз черноголовка. А вот и редкий гость – горихвостка, один раз только осчастливила визитом. Красивая, и вся такая шерстяная, оранжевая одёжка на брюшке выглядит не как перо и даже не как пух, а как вязаный шерстяной комбинезончик с чехлом для хвоста. По повадкам птица немного похожа на трясогузок – точно так же внимательно осматривает окверстности с высокой ветки или крыши, выискивая где побольше насекомых. Что-то ей не понравилось, удетела и больше не показывалась, хотя голос бывал слышен и после. А вот и трясогузка, но какая-то странная: возможно, мне кажется, но она намного более белая, чем обычно. Спереди прямо вся белая кроме маленького чёрного слюнявчика под клювом. Я её даже сначала чуть не спутал с длиннохвостой синицей, но по поведению и по манере тихо чирикать почти как воробей, трясогузку не спутать ни с кем. Странная окраска, пингвинчик такой получился, не буду прямо утверждать, что это какая-то уникальная особь, но ведь у белых трясогузок очень устойчивый рисунок оперения, вариантов почти не видно. Кто там ещё? Несколько юных чижей задержались, отстали от своих, уже отваливших в леса. А вот что за птица? Явно вьюрковая, но что-то в ней есть особенное, непохожее на остальных: красивый рисунок перьев на хвосте при общей сдержанности серых и оливковых тонов. Не могу поверить, что такой тоже может быть зеленуха, но ведь придётся – ничего другого с таким оперением быть не может. Но сомнение осталось и так и не было разрешено.