Белокрылка и семь гигантов

avchep

08 февраля, 2022

Летом 2021 года мои принципы “сада-без-химии” подверглись серьёзнейшему испытанию – на меня наехало насекомое, явно не расположенное шутить и упражняться в дешёвой демагогии – тепличная белокрылка. Я бы с большим удовольствием вдарил по ней химией, если бы она сама не объяснила мне, где она видела всю эту химию. Я годами всех пугал тем, что однажды появятся вредители, устойчивые ко всем известным пестицидам, но, кажется, сам в это слабо верил – химик всё же по профессии втайне в свою науку верит свято. Но вот оно, насекомое, на которое ни один пестицид не производит ни малейшего впечатления. Вот я на этой страничке и опишу, как мы повздорили с белокрылкой, и как сначала она безоговорочно взяла верх, но в конце концов, мы всё-таки нашли способ установить худой мир, который точно оказался лучше и эффективнее доброй ссоры. Белокрылку я не победил, но и она меня тоже не победила. К сожалению, на самом интересном месте кончилось лето, и мы перенесли разборки на следующее. Жду с нетерпением – это очень интересная и поучительная история.

Почему не семь гномов? Потому что это и так вертится на языке и наверняка кто-нибудь это уже заиграл. Ну и на здоровье, меня не интересуют гномы, тем более они не интересуют и белокрылку. Это мельчайшее насекомое, как оказалось, настолько могуче, что без труда наставило рога всем без исключения гигантам агрохимии. Я не уверен, что их семь, и вообще за ними трудно следить, так они любят всё время сливаться и разливаться, но так, если быстренько посчитать: японская Сумитомо, американский Дюпон, английская Зенека, швейцарско-китайская Сингента, немецкий БАСФ, их же Байер, ну и французский Рон-Пуленк. Вот семь как раз получилось. Почти все пестициды, которыми мы пользуемся, были разработаны в лабораториях одной из огромных агрохимических компаний. И не подумайте, что я какой-то упертый ненавистник транснациональных корпораций и страшных пестицидных компаний, страшной “большой агры” по аналогии с пресловутой “большой фармой”. Ничего подобного, я восхищаюсь вкладом этих знаменитых компаний в развитие методов и средств защиты растений, в том числе и пестицидов. Надо смотреть правде в глаза – без этого человечество не смогло бы производить такое огромное количество сельскохозяйственной продукции, и очень далеко продвинуться в общемировой борьбе с голодом. Это реально колоссальные достижения, и в этом задействована великолепная и мощнейшая наука.

Но вот беда, если в 20 веке казалось, что эта наука и ее плоды окончательно одолеют все болезни и всех вредителей, то в начале века нынешнего стало понятно, что мы немного поторопились, и все эти так нам мешающие существа и организмы могут постоять за себя и принести гигантам агрохимии, а заодно и нам много неприятнейших сюрпризов. Разгромной победы не получилось, и теперь мы учимся не побеждать, а разумно сосуществовать. Не убивать все живое по знаменитому методу средневековых борцов с ересью – убивайте всех, Господь узнает праведников. А добиваться такого снижения численности вредителей, чтобы наносимый ими ущерб был терпим. Но и этого иногда не просто добиться. Вредители не в курсе, что мы сподобились насекомолюбия и грибоприязни, но воспользоваться ситуацией не забудут. Слово “вредители”, кстати, совершенно неполиткорректно, и я его совершенно искренне не люблю, и хорошо бы его заменить на что-то типа “альтернативные потребители сельскохозяйственной продукции”, но длинно слишком, и я предлагаю договорится, что говоря “вредители” мы имеем в виду именно это, и ничего плохого не имеем в виду. Но вот что имеют в виду сами вредители, и как они называют нас? Как у них с политкорректностью?

И вот белокрылка в этом отношении, пожалуй, самое интересное существо. Надо сказать, я раньше с ней не встречался, как-то повезло. Впервые она появилась в прошлом году, в теплице, на помидорах, немного и одновременно с тлей. Откуда она берётся в общем совершенно понятно – с декоративных растений из садовых центров, нескольких особей достаточно для того чтобы организовать вторжение по всем правилам военной науки. Но тогда с тлей тогда быстро разобрались златоглазки, они же видимо, и белокрылку как-то за компанию утихомирили, в общем, проблем не было и я забыл про неё. Но она всё-таки где-то осталась, скорее всего, на зимующих растениях типа пеларгоний или фуксии, и предприняла в этом году новую попытку отвоевать себе немного жизненного пространства.  И вот тут уже в какой-то момент уже мне стало немного не по себе.

В этом году как-то так получилось, что я очень поздно высадил и помидоры, и огурцы. Просто неприлично поздно, в начале июня, вот такое позорище, но так получилось. Вообще я никогда не гонюсь за ранними урожаями, мне в общем-то всё равно, когда будут помидоры, лишь бы они были, и зрели сами на кусте. В августе, так в августе. В сентябре – тоже неплохо. Месяца на полтора хватит вкусьненьких помидорчиков прямо с куста, и можно временно перестать покупать безвкусные супермаркетные. Позже – даже лучше, можно позабавиться обороной от фитофторы, и об этой забаве я расскажу отдельно. И вот, посадил, всё росло, хорошо росло, в общем в начале июля уже и догнало обычную к этому времени фазу роста. Тут началась жара, в теплицу стало неприятно надолго соваться. Белокрылка появилась как и в прошлом году, сначала на верхних листочках по нескольку этих симпатичных аккуратненьких беленьких как бы мотылёчков, но это никакие не мотылёчки, а близкие родственники тлей и щитовок. Тли и особенно щитовки противные, ленивые, неряшливые существа. А белокрылочки такие юркие, чистенькие, ну не видно в них сходу большой угрозы. Кстати, их появление на самом деле выдали муравьи. Белокрылки всегда сидят с нижней стороны листа, довольно укромно, их легко не заметить. Но по листьям вдруг стали сновать черные муравьи, я сразу понял, что что-то они ищут, пригляделся и увидел белокрылок. Пользуясь случаям возвышу голос – пожалуйста, оставьте муравьёв в покое! Я знаю, что многие садоводы только и делают, что сражаются с муравьями, считая их исчадиями ада и чуть ли не виновниками всех бед. Это заблуждение! Муравьи совершенно ничему не вредят, а пользы приносят немало. Как-нибудь отдельно про это напишу, но не могу не поблагодарить в очередной раз этих существ. Следите за муравьями – они приведут вас к тле, щитовкам, белокрылке там, где вы все это просто так не заметите. Муравьи никого не защищают и не переносят, в наших северных садах по крайней мере; в тёплых странах действительно есть более активные сообщества тли и муравьёв, где они реально взаимодействуют, у некоторых насекомых этого отряда есть даже специальные приспособления для такого сотрудничества-совредительства. Но у нас муравьи – просто халявщики, ленивые и бездарные. Руководство муравейника отправило их работать, разведывать, добывать пищу, а они вместо всего этого находят, где сидят тли-щитовки-белокрылки, оставляя за собой лужи бесплатной сладкой выпивки, и бросают работу ради этого пойла. Но невольно выдают своих совратителей.

Короче говоря, я не всполошился, решив, что всё будет как  прошлом году. Но что-то пошло не так. Ни тля, ни златоглазки не появились. По жаркой погоде соваться в теплицу и не хотелось. И тут, к концу июля я заметил, что белокрылки стало так много, что ей уже буквально не хватает места на листьях – отдельные незадачливые особи летают вокруг и никак не могут найти места для посадки. И что листья выглядят как-то нехорошо – как будто грязные, поникшие, тургор капут. И что уж совсем скверно – с помидор эти существа перебрались на огурцы и немного даже на перцы. Угрозу для огурцов я вообще сначала не воспринял серьёзно – и напрасно! А перцы я выращиваю только острые, и эти перцы обычно вообще не страдают ни от каких вредителей – но тут и они стали вянуть и покрываться мерзким тёмным налётом.

И вот, когда я понял, что немного упустил насекомое, и оно как-то слишком нагло влезло в мою теплицу, я разрешил себя нанести удар пестицидами. Посмотрев, что пишут в разных справочниках и руководствах, я остановился на имидаклоприде. Это очень эффективный инсектицид, первоначально разработанный в Японии, но в основном продвигавшийся компанией Байер под маркой Конфидор. Патент на него лет десять тому назад как сдох, и теперь его не делает только ленивый, используя субстанцию китайского происхождения. Если прошарить полки в магазине с большим выбором пестицидов, найдете минимум десяток препаратов, сделанных на основе имидаклоприда. У этого пестицида есть, в теории, отличное свойство – он вносится в почву под растениями, всасывается корнями (очень немногие пестициды обладают таким свойством) и разносится по всему растению снизу вверх, от корней к листьям. Вот для белокрылки это то что надо, потому что она откладывает яйца и проходит все стадии развития до взрослых крылатых особей как раз на нижних листьях растений. Там-то и будет самая ударная доза имидаклоприда. Поэтому-то этот пестицид и первый рекомендуемый, и действительно он очень долго отлично работал, собственно поэтому и заслужил место в справочниках и руководствах.

Обработал я имидаклопридом (конкретную марку называть не буду, потому что опыт отрицательный, но это ничего не говорит о качестве самого инсектицида), подождал несколько дней – количество белокрылки удвоилось, листья стали массово вянуть, покрываться налетом, ситуация стала ухудшаться на глазах. Тогда я с интервалом в несколько дней, обработал Актарой, пиретроидами, фосфорорганикой, карбаматом, и даже аверсектином. Опять не буду ни расшифровывать конкретные марки, потому белокрылка проигнорировала всё это с совершенно дьявольским спокойствием. Важно то, что это представители почти всех классов инсектицидов, которые есть в продаже. Там были и системные, и контактные инсектициды – белокрылке всё равно. Причём это не то, как иногда бывает, когда появляются проблемы с действием – но всегда хотя бы часть насекомых погибает, часть выживает. За все время обработок я не видел ни одной не то, что дохлой белокрылки, но хотя бы насекомого, которое бы просто плохо себя чувствовало и жаловалось бы на плохой аппетит или ломоту в крыльях.

В этом месте я испытал что-то типа паники.  Ведь у нас, истовых поклонников и пропагандистов “Сада-без-Химии”, с ног до головы зелёных, всегда есть тайная мысль, что в тот момент, когда наши экологические методы зайдут в тупик, и некая тварь пойдёт на нас войной, шевеля усами и клацая жвалами, мы достанем из загашников старые-добрые химпрепараты и нанесём настоящий удар. Уж от химии-то никто не спрячется, ничто не уйдёт – не клацай жвалами, тварь, есть на тебя управа! Это так и работает, и даже в серьёзном сельском хозяйстве, когда практикуют органическую агрикультуру и не разрешают никакой химии, есть специальный протокол – раз в сезон можно получить разрешение на использование пестицидов, если какая-то напасть грозит выйти из-под контроля. Хороший пестицид – последнее прибежище экологически мыслящего земледельца!

Увы, в этот раз последнее прибежище стало очередным посмешищем. Для белокрылки. Хорошо что она маленькая и не слышно, как она там со смеху покатывается. 

Чёрное дело

Кто же такая эта могучая белокрылка, что перед ней склоняют выи гиганты агрохимии. Склоняют-склоняют… Совсем недавно назад в одном из международных научных журналов по фитопатологии вышел обзор работ по борьбе с белокрылкой (Journal of Pest Science (2020) 93:893–910), и в этой статье так и написано, что наука всё время разрабатывает новые препараты, но белокрылка развивает к ним устойчивость быстрее, чем они появляются на рынке. Так прямо и написано, и не просто так. а на основании анализа всех методов борьбы и плачевных результатов. Что за уникальное насекомое?

Ничего уникального. Исследователи приобретенной устойчивости давно все это исследуют, у них есть свои чарты чемпионов устойчивости, и там далеко не только белокрылка. Но белокрылка там есть всегда и на одном из почетных мест, причем это явление общемировое – во всем мире сельское хозяйство ушло в тепличные комплексы – это позволяет намного рациональнее расходовать ресурсы, чем в сельском хозяйстве под открытым небом. Мы можем сколько угодно брюзжать про “где же наши огурчики-помидорчики с грядочки” и “а вот у бабушки в деревне”, но изменить тут ничего нельзя, да и не надо – если бы те объёмы овощеводства, что есть сейчас, попробовать опять вынести на волю, это быстро закончилось бы как минимум из-за массовой деградации почв. Поэтому сельское хозяйство нынче в теплицах везде, и на севере, и особенно на юге – и белокрылка тоже находит это очень для себя перспективным. И успешно развивает устойчивость к пестицидам всех типов.

Некоторая убийственная комбинация признаков у этого насекомого есть. Во-первых, это никакая не муха. В большинстве европейских языков это насекомое забавно называется белой мухой. “Скоро уже полетят белые мухи” – любили раньше говорить люди старших поколений осенью. Вот, дождались наконец, полетели, да не те. Но белокрылка не муха и не малюсенькая бабочка, она принадлежит к пониженному недавно в подотряд бывшему отряду Равнокрылых, который теперь объединён с клопами в новый отряд Полужесткокрылых (по-латински изменились две буквы, вместо Homoptera теперь Hemiptera). Родственники белокрылок – тли, щитовки, ложнощитовки, листоблошки, а теперь и клопы – какая милая семейка! Не семейка, настоящий отряд теперь, все рода войск, даже клопы приданы для вспомогательных операций на самом садоводе. Так и представляю себе общее собрание Равнокрылых, выступает старая ложнощитовка: “Нас объединили с клопами! С клопами, равнокрылые!” Аплодисменты, переходящие в овации, белокрылки хлопают крыльями. Теперь, с клопами вместе, никто не устоит.

Белокрылка, в принципе, делает то же самое, что и другие насекомые из Равнокрылых – садится на лист, буравит его и сосёт. Сосёт как насос с бешеной скоростью. У белокрылок и ее одноподотрядников есть одна эволюционная недоработка. Мы вообще часто считаем, что Эволюция – это такой процесс, который делает лучших, как мы учим в школе, наиболее приспособленных, само совершенство, не придерёшься – и у равнокрылых все должно быть прекрасно, и крылья, и хобот, и брюшко, и яйцеклад. На самом деле, Эволюция часто халтурит, ведь ее главные инструменты – случайные мутации и отбор выживших. Поэтому она отбирает не лучших – случайные мутации на то и случайные, что лучших могут произвести только случайно, но вероятность этого события пренебрежимо мала – эволюция отбирает выживших, приспособившихся, но не обязательно идеально – достаточно того, что организм приобретает преимущества, помогающие выживать в этом жестоком мире, и как только задача выживания в своей нише решена, давление отбора ослабевает и организм может крайне мало меняться хоть миллион лет. Пока мы не придем со своими инсектицидами и не зададим ему новую задачу. Что-то одно, очень важное, как у людей, например, хитрость, может быть весьма эффективно для выживания и умножения. Всё остальное – ну, как получилось, потом доработаем, какие наши годы, у Эволюции позади миллионы лет, и впереди не меньше.

Вот и здесь, белокрылка сосёт сок растений, в соке растений очень много полезных веществ, но белокрылка умеет усваивать далеко не всё, а только очень небольшую их часть, всё остальное льётся наружу, как из дырявой бочки. Поэтому ей во-первых, приходится сосать как ненормальной, иначе ничего не насосёшь, и во-вторых, выбрав из сока немногое, всё остальное выливать наружу непрерывной струйкой. Белокрылка маленькая, мы не видим, что она там делает. А если бы могли, увеличив картинку хотя бы раз в десять, увидели бы как из сидящих насекомых брызжут струйки, во все стороны, так что в воздух прямо висит такой туман из мельчайших капелек сока растений. И эти капельки садятся на всём, на всех листьях вокруг пиршества, на завязавшихся плодах, везде. Белокрылки сидят на нижней стороне листьев, но капельки сока осаждаются и сверху, там где нет никого и никогда не было – белокрылка всегда сидит снизу, там где лист не прикрыт восковым слоем, где проще добуравится до сосудов, полных питательного бульона, в котором есть все, сахара, аминокислоты, минеральные вещества. И вот эти капельки подсыхают, всё покрывается сладкой липкой массой, микроскопически тонкой, мы саму эту массу не видим. Беда в том, что на эту массу тут же садятся из воздуха споры грибов, в воздухе их всегда полно. Это микроскопические грибы, которые отвечают в Природе за переработку остатков всякой органики. Это важнейшие грибы – они убирают всё, что упало, умерло, отвалилось, потерялось, захламляет среду. Все это разлагают обратно в простые вещества огромное количество бактерий и грибов-сапрофитов. Споры таких грибов всегда в воздухе, если вы конечно не находитесь в чистом цеху производства вакцин или микросхем. И вот на этом подсохшем соке начинают расти грибы. Иногда это такая белая плесень, но чаще все покрывается как будто сажей, черно-коричневым мерзким налётом. Это так и называют – сажистые грибы. Это не один какой-то гриб, а множество разных, везде разные. И цель у них благородная – убрать грязь, ведь это сапрофиты, существа, разлагающие всякие остатки и отбросы, в идеале все должно превратиться в самые простые вещества и вернуться в атмосферу, в почву. Увы, у них тоже технология какая-то допотопная, и есть некоторые досадные издержки. И вот мы однажды входим в свои теплицы, чтобы с гордостью осмотреть упитанные, на глазах набирающие мощь растения, и вдруг видим, что что-то пошло не так и кто-то сильно бесцеремонный к нам пожаловал. И вообще это какая-то дурная мелодрама:

– Кто запачкал листочки и помидорчики, чистильщиков вызывали? – вступают сажистые грибы

– Нет, нет, нет! Ступайте прочь! – лепечет садовод, уже догадываясь, что гости не очень деликатны;

– Чё-чё, не слышно, говорите громче, мы чистильщики, чистим-чистим, будет чисто… – не обращая внимания канючат усердные грибы

– А почему сейчас такое свинство?! – робко замечает садовод

– Ну, извиняй, хозяин, мы по-другому не умеем, разрешите продолжать?

– Нет, нет, нет, нет! Ступайте прочь! – садовод теряет остатки самообладания…

Нет ответа. А в чём проблема? Просто некрасиво? Подумаешь, эстеты какие! Нет, дело увы хуже. Сами эти грибы совершенно безвредны, но они так плотно покрывают листья черным панцирем, поглощающим свет, что в листьях просто прекращается фотосинтез, а это – главное дело растения, это источник всего, за счет чего развивается растение – и новых материалов и энергии. Нет фотосинтеза, не из чего строить плоды, они перестают завязываться, а завязавшиеся перестают наливаться – то, чем они должны были наливаться уже пущено на распыл белокрылкой, а новое и не образуется. В серьёзном сельском хозяйстве есть и еще одна проблема – даже те плоды, которые созрели, покрыты этой чёрной “сажей”, никто их не купит. Чёртова “сажа” безвредна, неопасна, незаразна и если случилась такая беда в своём саду, не брезгуйте, просто помойте, она смывается, хоть и не очень просто, надо потереть.

Сажистые грибы – спутники не только белокрылки, но и других сосущих, тлей в первую очередь. Ни белокрылкам, ни тлям это не нужно, это такая недоработка Эволюции, слишком просты потребности этих насекомых, слишком мало они добывают из сока, и вынуждены все вокруг поливать этой жидкостью. Она накапливается, все пачкает, иногда в ней даже тонут собственные личинки. Тли очень забавно хоть немного от нее избавляются – как нибудь посмотрите на колонию тли в деле, увидите, что время от времени тли танцуют тверк, совершенно буквально крутят задницами, иногда целая колония делает это синхронно, как будто там есть специальная тля, которая уполномочена отбивать ритм.  Но это они отбрасывают подальше от себя капельки этой жидкости, чтобы в ней буквально не увязнуть. Белокрылки иногда делают то же самое, но не так явно. Да и сосут растения у белокрылок не только и не столько взрослые насекомые, сколько совершенно неподвижные, похожие на малюсеньких белесых щитовок, личинки, разновозрасные нимфы.

Вторая проблема белокрылки, но одновременно и наша – когда ее много, а ее очень быстро становится много, то она так сильно дырявит лист, что он теряет тургор, вянет. Иногда можно прочитать, что белокрылки что-то впрыскивают в листья, что-то вредное, и именно от этого листья вянут и желтеют. Я не нашел подтверждения этого в серьёзной научной литературе. Да и зачем это могло бы понадобиться? Белокрылке как раз удобнее сосать, когда в трубах хорошее давление – продырявил и хлебай, само течёт, как нефть на Аравийском полуострове. Если тургорное давление падает, и сосать становится сложнее, нужно пыжиться. Так зачем это ей? Отлично ведь видно, что личинки на отмирающих листьях не успевают пройти все стадии развития и в массе погибают – значит это точно недоработка, и нам бы злорадно порадоваться такому раздолбайству, и увидеть в этом поучительную аналогию того, что свойственно скорее нам самим, безальтернативным венцам Творения – загадить всё вокруг себя, да так и подохнуть в собственном дерьме – но белокрылки настолько много везде, что потери она не замечает. Миллионом больше, миллионом меньше – белокрылкины самки новых нарожают, то есть яиц намечут больше прежнего. А увядание и падение тургоного давление – почти наверняка оттого, что сосуды продырявлены, и что сосут из них тясячи, никакое растение не сможет восполнять такие потери.

Белокрылка очень быстро размножается. При благоприятных условиях этот процесс приобретает характер лавины. В книжках часто пишут про поколения белокрылки, типа, за сезон их столько-то. Фокус в том, что у белокрылки нет никаких поколений, например, таких, которые есть у тли – колония возникает за счет первых особей, они откладывают яйца, появляется первое поколение, степенно питается, снова откладывает, колония растет такими волнами. Но белокрылка размножается непрерывно. В популяции все время есть разновозрастные особи, которые не перестают спариваться, и откладывать яйца. Время от времени самки откладываю яйца без помощи самцов – партеногенезом, специально, чтобы увеличить количество самцов в популяции. Увеличат, и снова спариваются. Если наблюдать за колониями белокрылки, видно, что каждый день на каждом листе кто-то спаривается – значит будут новые партии свеженьких яичек. Не удивительно, что листья покрываются снизу белокрылкиными личинками с удивительной скоростью. Личинки сидят везде, разного возраста, и все время выдают новые партии взрослых белокрылок, которые вновь готовы спариваться или просто метать яйца. Такая скорость размножения свойственна скорее микроорганизмам, чем нормальным высокоорганизованным животным. И это – одно из слагаемых успешной стратегии белокрылки по выживанию и по выработке устойчивости к ядам. В огромных разновозрастных популяциях находятся особи, которые выживают при действии яда, эти особи закрепляют мутации, отбирают гены устойчивости. И такие выжившие особи быстро размножаются, а поколения идентичных клонов, полученные партеногенезом, быстро увеличивают число устойчивых особей, которые дальше передают эти гены уже в нормальных поколениях.

Но, на мой взгляд, основной причиной бешеной скорости, с которой белокрылка приспосабливается к инсектицидам, скорее служит удивительная способность к рассредоточению, как будто почёрпнутая из полевых уставов настоящих армий. Вот взять тлю, родственнику белокрылки. Тли тоже покрывают листья сплошным ковром, но это скорее потому, что иначе не поместятся. А пока колония еще не очень большая, тля норовит оседлать место над самыми крупными сосудами и уж спокойно дуть оттуда. А колония прилепляется к верхушкам побегов, и никогда не занимает следующий лист, пока не начинает буквально падать с уже обжитых. Это необычайно упрощает жизнь любителям полакомиться свежей тлятиной – выходи на колонию и двигайся как грейдер, каждый шаг – добыча. А вот белокрылка и ее потомство всегда рассредоточены по всей поверхности листа, и новые особи спокойно начинают новую жизнь в совершенно случайных местах, куда присядет, там и буравит. Возможно это тоже не от великого ума, знания уставов и следования указаниям командиров и начальников, а просто потому что белокрылка маленькая, летает не очень ловко, аэродинамическое качество крыльев весьма скромно, и ей просто трудно лететь по определённому маршруту даже при совершенно неподвижном воздухе. Известно, например, что миграция особей на более-менее серьёзные дистанции – несколько десятков, сотен. даже тысяч метров – идёт просто по воле ветра. Куда надует, там и сядет. Но ведь и яйца она откладывает не кучно, а совершенно случайным способом, и вот это весьма удивительно – а видно это потому, что личинки всех поколений тоже случайно рассредоточены, хотя, возможно, это они сами так сделали, ведь у них есть небольшая способность перемещаться до момента прикрепления к месту бурения.

И такая случайность рассредоточения должна ей здорово помогать, когда на неё идут войной с химикатами. Это моя собственная гипотеза, но мне кажется, что она вполне обоснована и похожа на правду. У каждого инсектицида есть летальная доза, а когда насекомое получает меньше, у него появляется шанс выжить. Больше этот шанс будет у тех особей, которые получили случайные мутации, увеличивающие живучесть под действием маленьких доз яда. Поскольку белокрылка в основном размножается половым путем и невероятно быстро, и на каждом листе еще и случайно смешиваются потомства от разных особей, генетическое разнообразие в популяции должно быть немаленьким. Любой инсектицид, что контактный, что особенно системный – распеределяется случайно.  Системные инсектициды разносятся соком по сосудам, а сосуды у растений это только так называется – это не трубы с отводами к органам, а очень разветвленная сеть соединенных друг с другом клеток, и в таких проводящих сетях в общий поток постоянно что-то то поступает, то уходит, и концентрация пестицида будет в разных местах очень сильно различаться, а занчит, обязательно будут места, где она будет маленькой, несмертельной – а там тоже сидит и сосет белокрылка. Так разные особи и привыкают в увеличивающимся дозам, и отбираются для продолжения потомства те, что поустойчивее. Такая манера выживания скорее ближе к тому, как это устроено у грибов, чем как у насекомых. Ну так грибы и есть рекордсмены по выработке невосприимчивости к фунгицидам, а белокрылка не уступит им в этом. Из этого я бы сделал вывод, что белокрылку лучше травить контактным пестицидами, а не системными, потому что контактным мы сами может обработать всё очень равномерно и нигде не создадим мест с малой дозой. Но, во-первых, контактных пестицидов много меньше и почти все они уже провалились, а новых нет. А во-вторых, очень похоже, что контактные пестициды могут быть малоэццективны для покрытых восковым слоем личинок-нимф, с которых все это просто скатывается, да и нет у них почти дырок, через которые пестицид попадает в организм – она слепая, глухая, немая, вместо рта у нее тончайший сокопровод, который скрытно протиснут в ткань листа, так что вполне вероятно и контактные инсектициды с основным населением ничего сделать не могут.

Чудо-средство против белокрылки всё-таки есть?

В интернете сейчас можно найти весьма хорошо раскрученные ролики, в которых заявляют, что средство от белокрылки всё-же есть, и обещают почти моментальное избавление от этой напасти. Окончательным средством оказался инсектицид под забавным названием Теппеки. Можно найти этот инсектицид и в продаже – его продают несколько интеренет-магазинов. Кстати, если всё же захотите попробовать, советую поторопиться, потому что в этом году в России внедряют совершенно драконовскую систему для контроля за оборотом пестицидов, и никаких “левых” препаратов может или вовсе не остаться, или, что скорее, будете вдесятеро переплачивать продавцам за риски (точнее, за взятки). Но я не рекомендую и сейчас объясню почему. И довольно подробно, потому что история с этим препаратом довольно интересная и уж точно необычная. Можно сказать, что после позорного провала гигантов агрохимии к белокрылке попытался найти подход почти случайный разработчик. И не без успеха, по крайней мере, на начальном этапе.

Что можно сказать по этому поводу. Во-первых, это не надувательство. Инсектицид такой действительно есть, эта немного странная торговая марка принадлежит компании Белхим, не имеющей никакого отношения к Беларуси, а имеющее, как ни странно, к Бельгии – это бельгийская дочка японской компании ИСК. К нам он попадает, видимо, через Украину, где есть подразделение этой компании (www.belchim.ua), но, возможно, и через другие европейские страны. В России этот инсектицид официально зарегистрирован (номер госрегистрации 066-01-1229-1), но только для применения на яблонях против тлей, с совершенно удивительным сроком последней обработки перед съёмом урожая в 55 дней, без малого два месяца, и только для профессионального сельского хозяйства. Ни в одной стране мира этот препарат не разрешён для любительских хозяйств, то есть для нас, обычных садоводов. Почему это так я разберу ниже, но сначала скажу, что в этом препарате действительно и уникально, и положительно.

Во-первых, это очень новый препарат, его применяют чуть больше 10 лет, и это для агропрепаратов почти эквивалентно объявлению о том, что это одна из самых последних новинок. Это очень необычный препарат, аналогов ему нет, он единственный в своем классе, и класс этот пока состоит из одного препарата – этого.  Это очень хорошо тем, что насекомые не знают этот препарат и не привыкли к нему, это такой новичок во всех смыслах этого популярного слова. Более того, поскольку он не имеет аналогов по способу действия, то на него не распространяется привыкание к другим типам препаратов, и те насекомые, которых уже ничего не берет, не имеют устойчивости против этого инсектицида. Это очень узкий препарат – он воздействует только на сосущих насекомых из подотряда Равнокрылые, в первую очередь тлей и белокрылок. И больше ни на кого. Пчелы не страдают от этого инсектицида, другие полезные насекомые тоже.  Действует он довольно жестоко – насекомое перестает питаться, по какой-то причине не может больше своим острым стилусом-хоботком проникнуть в лист и пить оттуда сок. В результате оно голодает, теряет силы, тощает и тихо уходит. Интересно и важно и то, что его враги, те же божьи коровки и златоглазки, не страдают, даже если съедят “к ужину дюжину” таких тлей. Всё это совершенно замечательно, что и делает этот инсектицид и таким популярным, и в общем действительно сильно похожим на последнюю надежду. И если вы видели популярный ютуб-ролик про этот препарат, то в нём, в общем, всё правда (хотя я не досмотрел его до конца и не могу ручаться за весь, но первая половина нареканий не вызывает). Инстектицид смешанного действия, системный (растворим в воде и поэтому может двигаться в сосудах растений, распространяясь по побегам, листьям, плодам), трансламинарный (ели нанести не одну сторону листа,  действует и на обратном, даже если лист довольно большой и толстый – это связано с распространением по межклеточному пространству, там у растений тоже течет вода), контактный. Ну просто не инсектицид, а мечта.

Но мое отношение к этому препарату бескомпромиссно отрицательное. Я не буду его применять. Поэтому собственно и не досмотрел я тот ролик. Не вижу смысла, потому что это тот случай, когда добросовестная информация всё же не убеждает. И я считаю, что это важно.

Первая проблема с этим препаратом состоит в том, что он очень новый и очень плохо исследован. Ни в одной стране мира он не разрешен для любительского садоводства. При этом он заявлен как малотоксичный. Впрочем, везде рекомендуются немаленькие сроки после последней обработки, а это уже не очень весело, особенно для огурцов, которые отлично могут подцепить белокрылку уже во время плодоношения, и что тогда делать – рисковать. Наш россиийский регистрант вообще перестраховался в этом смысле, разрешив только на яблонях и с огромным сроком выдержки – что очевидно говорит о том, что данные по токсикологии не убеждают в его безопасности. Вообще, если строго следовать рекомендациям нашего регистранта, то препарат становится бессмыслен – тля на яблоне большой проблемы обычно не представляет. А почему регистрант так перестраховывается – видимо, потому что токсикология ещё не вполне понятна, и требует дополнительных иследований, а рисковать никому не хочется. Как бы нам, возможно, не показалось странным, – мы же верим, что нас все хотят отравить всеми этими ужасными пестицидами – это не совсем так, пестициды для сельского хозяйства пока необходимы и неотменимы, и все, кто с этим связан профессионально в общем очень серьёзно относится к минимизации рисков для здоровья. И довольно серьёзно перестраховываются при выдаче разрешений на применение, требуя весьма серьёзные исследования токсичности.

А почему он тогда не разрешен для любителей? Ни у нас, и нигде ещё. А потому что бесконтрольное применение в любительских садах непрофессионалами с высочайшей вероятностью быстро выведет вам белокрылок, а может и тлей, устойчивых к этому препарату. В этом препарате нет ничего, что говорило бы о том, что устойчивость к нему не появится. Это очень простая молекула из хорошо известного ряда соединений, напоминающих по структуре никотин. Да, он действует совсем не так, как обычные неоникотиноиды типа конфидора и актары, отчего и выделили его в отдельный класс – да вот беда, никто не знает почему и как точно, так что вполне возможны сюрпризы, в том числе и весьма неприятные – в истории пестицидов историй таких немало, когда появляется новый пестицид, поначалу кажется просто долгожданным избавлением от какого-то страшнейшего вредителя  и по токсичности не превосходящим бутерброд с колбасой, но проходит еще 5-10 лет и энтузиазм куда-то девается, рекомендации к применению ужесточаются, а на все это с презрительной ухмылкой взирает тот самый страшнейший вредитель, который вроде должен был бы к этому времени стать экспонатом в музее биоразнообразия.

Против большинства таких соединений насекомые вырабатывают устойчивость очень быстро, потому что вся необходимая для этого биохимия у них есть. Несколько мутаций, и дело будет сделано, если выпустить этот инсектицид в широкое бесконтрольное применение. Да, пока мало данных, в научной литературе серьёзные примены устойчивости еще не описаны, хотя проблему уже начали изучать. В таких случаях препарат стараются применять очеень осторожно, не дают ему расползаться, обрабатывают строго по рекомендациям, не отклоняясь от доз, сроков и так далее. Иначе конец, устойчивость появляется и препарат перестает работать. А для этого препарата это будет полный крах, потому что он очень узконаправленный, и его нельзя перевести на других насекомых и спасти бизнес. Он отлично может повторить судьбу имидаклоприда, который еще недавно был самым популярным и эффективным, но буквально за несколько лет та же белокрылка развила к нему такую устойчивость, что стал он совсем бесполезен. При этом, имидаклоприд имеет очень широкий профиль, и по-прежнему полно вредителей попроще, для которых он не потерял силу.

Собственно, я не собираюсь ломать мельницы. Что случилось, то случилось. Обратно этот инсектицид уже не засунешь, люди будут его применять, купить его, видимо, легко (я не пробовал, но объявлений полно), описание настолько заманчиво, что все, кто столкнулся с белокрылкой, часто готовы от отчаяния и на ядерную бомбардировку – зачем нужен мир, если в нём есть эта страшная белокрылка, пропадай всё пропадом. Жаль тех, кто возлагает на этот препарат большие надежды, а это точно большие тепличные хозяйства, для которых белокрылка является очень большой угрозой – можно буквально за месяц потерять всё и разориться, выйдя из под контроля, она наступает лавиной. Только они нашли хороший препарат, который реально может спасти урожай, как выяснится, что в соседнем дачном товариществе уже вывели устойчивую белокрылку и Теппеки её больше не берёт. Некоторые настоящие гиганты агрохимии правда уже сделали новые препараты приблизительно такого же спектра действия, например, Байер рекламирует последнюю новинку под маркой Мовенто, и это нечто намного более хитроумное, но и более дорогое, и мало где ещё зарегистрированное.

У меня этот инсектицид вызывает глубокое чувство недоверия. В отличие от большинства других пестицидов, которые появились в лабораториях огромных и знаменитых агрохимических компаний в результате мощных программ исследований, этот конкретный инсектицид запатентован довольно случайной японской компанией Исихара Сангё Кайся (ISK Biosciences), фактически это чуть не единственный инсектицид этой компании. Слово “японский” не нужно воспринимать как гарантию качества и передового характера. Япония – очень странная страна, там до сих пор дела делают сильно не так, как в Европе и США, несмотря на то, что мы привыкли смотреть на эту страну как на одну из эталонных высокоразвитых стран. Всё так, но со спецификой. В Европе и США пестицидами и вообще агрохимией занимаются специальные компании, обладающие современными исследовательскими центрами и обширнейшими возможностями не только по разработке, но и тестированию; в этих компаниях и центрах накоплен колоссальный объём знаний по всем аспектам агрохимии. Собственно именно поэтому 95 пестицидов из ста, которыми мы ползовались и пользуемся – это разработки именно этих гигантов, но мы с этого собственно и начали. Даже в СССР, где пытались делать свои пестициды, для больших хозяйств выделяли валюту и закупали фирменные инсектициды в Швейцарии, ФРГ, Франции в весьма немаленьких количествах. В Японии тоже есть гиганты агрохимии, та же Сумитомо. Но есть и нечто другое – компании, иногда даже огромные, но совершенно неспециализированные – они скупают небольшие бизнесы во всех отраслях, раскручивают их до коммерческого успеха, а дальше используют просто как актив на рынке. Им абсолютно все равно чем  заниматься, лишь бы бизнес-показатели соответствовали общей бизнес-модели. Сеггодня попался какой-то агрохимикат перспектиынй – отлично, заводим в структуру агро-департамент, работаем. Что-то пойдёт не так, – и через пару лет и следов не останется.

Вот эта компания Исихара ровно такая. Никогда в своей жизни не занималась она пестицидами. Но тут в одной японской лаборатории сделано, видимо довольно случайно – поиск новых агропрепаратов ведь это довольно случайный перебор огромного количества молекул, это называется скринингом – повезти может в принципе любой группе исследователей, хоть это и случается крайне редко. Вот, нашли, написали статью, патент,нашли себе инвестора в этой компании, и так она неожиданно стала обладателем нового типа пестицидов, состоящего ровно из одного препарата. И в компаниии появляется агро-подразделение, которое занимается одним препаратом. Судя по научным статьям, там пытались продолжив исследования выйти действительно на новый класс, но видимо, пока      по крайней мере, ничего из этого не вышло, потому что ни исследовательских возможностей, ни настоящего исследовательского центра с множеством передовых и опытных специалистов у них для этого нет – такие дела накапливаются и собираются десятилетиями упорной работы в области, и случайными покупками пары шустрых ученых не даются. Ладно, зато денег у большой японской компании много, эти деньги вкладываются в регистрацию и продвижение одного этого препарата (под дюжиной разных торговых марок) в множестве стран, в рекламу и маркетинг. Результат налицо – начинается лихорадка Теппеки. Белокрылка созывает общее собрание Равнокрылых, не приглашая новых соратников клопов, которых Теппеки совершенно официально всё равно не берет, и сообщает о грядущем конце мировой гегемонии подотряда. Старая ложнощитовка предсказывает, что выкрутится удастся и на этот раз, но ей никто не верит. Уныние царит в рядах Равнокрылых.

С точки зрения химии новый пестицид – это исключительно простая молекула, я бы даже сказал, издевательски простая. В принципе, это ничего особенного не значит, многие пестициды и даже лекарства это не очень сложные в химическом смысле вещества, так устроена биохимия клеткок, хоть растительных, хоть животных, что небольшие и не очень сложные соединения могут вызвать в них очень серьёзные нарушения жизнедеятельности, в чём собственно и состоит биологичееское действие. Но у всего есть нюансы: поскольку я являюсь профессиональным химиком-органиком, знаю структуры всех типов пестицидов, и представляю себе конкретные особенности в том числе и структуры, мне структура этого инсектицида кажется настораживающе простой. Что это значит? Возможно то, что химикам этой компании просто повезло, что они нарвались на такое простое вещество, оказавшееся удивительно эффективным. Они успели его запатентовать, и тогда все конкуренты, в том числе гиганты агрохимии в пролёте – сами не нашли, несмотря на колоссальные объемы исследований, а на такую ерунду просто не посмотрели. Ну и дураки, лицензируйте теперь это вещество у никому не ведомой японской компании. Они так и делают, например, великая Сингента лицензирует и поставляет этот инсектицид… в Пакистан, для борьбы с листоблошками. Пакистан вообще-то великая страна, ядерная держава и всё такое, но всё же с не очень строгими требованиями к агрохимии. Возможно, их так заели листоблошки, что без Теппеки конец. Но всё же странно, почему бы в других странах не зарегистрировать, неужели больше нигде нет листоблошек, да и прочих Равнокрылых. Сингента явно перестраховывается, ведь нужны годы исследований безопасности, как ни странно, чем проще молекулаа, тем больше может быть непредусмотренных проблем, ведь простые вещества обычно дольше живут в окружающей среде, и могут превратиться во что-то такое, о чём создатели просто не подумали.

Итак, инсектициды не работают, белокрылка наступает с угрожающей скоростью. Что делать? Сжечь теплицу вместе со всем содержимым и больше никогда не заводить? Нет, это не наши методы. Победить белокрылку совсем, видимо, невозможно (про препарат Теппеки, рекламируемый как аюсолютное редство уничтожения белокрылки см. на вкладке, я не буду использовать этот препарат, хотя купить его, видимо, несложно), по крайней мере в том сезоне, где ей уже удалось развернуться. Сдаться на её милость тоже не хочется, как-то неудобно. Остается одно – найти способ сделать её присутствие и ее деятельность терпимыми. В общем, это неплохой выход. Если получится, буду считать, что победил. Часть белокрылки к тому времени останется и тоже явно будет считать, что победила. Так бывает в сражениях.

Какие идеи? Во-первых, есть одна штука, которую всегда рекомендуют, когда есть проблемы с белокрылкой не под открытым небом. Это такие желтые клейкие листочки. Говорят, что многие насекомые, а особенно белокрылка различают именно жёлтый цвет, и летят на него. Ну и приклеиваются. Вполне вероятно, что дело даже не именно в жёлтом цвете – в конце концов, зелёный им тоже явно нравится, а поскольку тонкости белокрылкина зрения вряд ли так точно известны – у неё не спросишь, а вот прямо это детально изучать не думаю что кому-то могло в голову прийти – это очень сложно и невероятно дорого, оно того не стоит. Скорее она просто лучше распознаёт более светлые поверхности, отражающие в ее очень слабые глаза больше света. Не буду утомлять всякими подробностями спектра света от разных поверхностей, но поделюсь одним наблюдением – рядом росли несколько сортов перца, одни с ярко-зелеными листьями, другие с тёмными, пурпурными. Белокрылка явно предпочитала садиться на более светлые, зеленые. При этом тот, что потемнее не был для неё несъедобным – те немногие особи, что уселись случайно, вполне неплохо себя чувствовали. Это наблюдение может стать одним из подходов к белокрылке на будущее – можно попробовать высаживать в той же теплице что-нибудь со светлой листвой, возможно, что-то почвопокровное. Подумаем.

А пока пробуем клейкие листочки. К счастью, такие клейкие листочки у нас в продаже есть, я даже нашел два разных. Есть немецкие, поменьше и по одному в пакетике. Есть китайские, побольше и по пять. Цены на них удивительно гуляют в разных магазинах в разы, ну ладно, эту особенность нашей торговли мы знаем, смиримся, тем более что это всё равно недорого. Для больших, серьёзных теплиц люди сами их делают, а для небольшой проще купить. Взял на пробу и те, и те. Развесил. Пошуровал ботвой, белокрылка поднялась в воздух и действительно довольно многие сломя голову ринулись к полосочкам – и прилипли. Увы, так делали далеко не все, и если понаблюдать за этой движухой некоторое время, видно, что особи летают совершенно хаотически, так что, кажется, всё вообще проще – в случайном роении часть просто случайно же и полетит в сторону листочка и приклеится. Мы смотрим именно на этих недотёп, и нам кажется, что поведение чем-то обусловлено кроме слепого случая. Большинство просто хаотически летает, и когда тревога уходит, рассаживается снова на листья. Становится ясно, что для того, чтобы приклеилось побольше, надо просто почаще поднимать насекомых с насиженных мест. А листочки развешивать так, чтобы шансов приклеиться было побольше. Понятно, что белокрылка летает или когда ее вспугнут, или когда ей надо перелететь с места, где её застало последнее превращение из старшей нимфы в половозрелую особь, к месту вступления в брак. Понятно, что хотя бы один перелет для этого нужен, они как-то друг друга распознают, обычно насекомые делают это по специальным сигнальным молекулам, выделяемым самками или самцами, а иногда и теми и другими. Скорее всего, для белокрылки это известно, но нам это не поможет, поэтому это лишняя информация. В прошлом веке ученые очень увлекались тем, что находили такие молекулы, специально их делали и на их основе пытались сделать ловушки для разных вредителей. Это было очень модно, публиковалось огромное количество статей и патентов. Но в реальное хозяйство этот метод как-то пришел очень слабо – вещества оказались слишком дороги и нестойки, ловушки работают недолго.

Вторая проблема. Взрослые летающие особи белокрылки это только малая ее доля. Основная часть популяции представляет собой личинок в разной степени зрелости, в основном сидящих неподвижно на нижней стороне по большей части нижних листьев. И сосущих, сосущих, сосущих. Насколько можно понять, взрослые, летающие белокрылки не прожорливы, это так часто бывает у самых разных насекомых – больше всего жрут личинки, а взрослые особи (имаго) в основном созданы для любви и размножения. У многих насекомых это делается даже на голодный желудок, но белокрылкины взрослые все же сок пьют, но не так много. Растения губят именно личинки, нимфы. Именно они максимально рассредотачиваются по поверхности листьев, прикрепляясь к ним намертво, покрывая себя воском, защищающим об большинства невзгод. И если мы хотим что-то сделать с белокрылкой, внимание придется сосредоточить на этой стадии развития. Но вот только что с ним делать? Вообще, – будь её поменьше, можно было бы и согласиться с ней мирно сосуществовать, как учил нас когда-то Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ Леонид Ильич Брежнев, имея в виду не белокрылку, а империалистов. Обратите внимание на многозначительное сходство слов сосать и сосуществовать, оно явно намекает на то, что нам придется находить способы сосуществования с белокрылкой, если мы сможем её уговорить сосать соки наших растений хоть немного поаккуратнее. Назовём это пафосно проектом Мирного Сосуществования с Сосущим Существом. Подумаем о том, чем она нам вредит в первую очередь? Здесь двух мнений не будет – сажистыми грибами. А во-вторую? Проблемами с тургором, с увяданием листьев, на которых образовалась слишком большая популяция. Это опять видно очень хорошо – там, где белокрылки немного, увядание не наступает, лист в общем неплохо себя чувствует. Итак – наша задача двойная: ограничение численности и подавление сажистых грибов.

Чтобы подобрать ключик к первой части задачи, еще немного подумаем о повадках этой твари. Вообще-то та белокрылка, которая нам так досаждает, это совершенно конкретный вид – Белокрылка табачная или хлопковая. Существо это не совсем из наших краёв – она происходит из куда более теплых стран. Она любит тепло и не любит сырость, холодную воду. Поэтому у ней никак не получается расположиться на открытом воздухе, хотя она и пытается, но серьёзно обосноваться не получается – зябко по ночам, сыро, в наших краях даже если не идут дожди, все равно довольно обильные росы. В жаркую сухую погоду она может довольно нелохо распространиться и под открытым небом, но как только жара и сушь сменятся прохладой и сыростью, на улице она сильно сдаёт. И даже так – сырость она не любит больше прохлады, поэтому вполне может достаточно надолго оккупировать какое-нибудь растение, стоящее на улице, но под навесом – фуксию, пеларгонию, что-то типа этого. Но по-настоящему благоденствовать нам на разорение она будет в теплицах, это её микроклимат. И кстати, можно почти точно сказать, что зимовать на улице она в наших краях будет вряд ли. Торетически можно представить, что некоторое ее количество забьется в щели и перезимует, но вряд ли это серьёзно. Почти наверняка мы должны благодарить самих себя, если белокрылка у нас появляется из сезона в сезон – где-то мы её приютили дома, на зимующих растениях. Обратим на это внимание тоже.

Итак, развешиваем желтые бумажки. И приступаем к более-менее регулярному смачиванию листьев, хотя бы через день, раза три в неделю. Вопрос – чем смачивать. Первая идея – использовать жидкое мыло, заодно понадеемся на то, что мыльный раствор будет как-то плохо влиять на восковый слой, защищающий нимф, а может и летать будет мешать. В продаже довольно много разных мыл. Мне ппонравились мыла с экстрактами пихты и табака – не исключено, что это тоже добавит неприятностей. Конкретную марку не называю, птому что результат оказывается неубедительным. Я не скажу, что это совсем никак, и скажу так – если больше ничего нет, это лучше чем просто вода хотя бы потому что хорошо все смачивает. Но никакого специального эффекта я не увидел, никаких проблем с защитой нимф – они все же очень хорошо постарались, чтобы надежно прикрепиться, в том числе и использовав рельеф нижней части листьев. Так просто их не взять.

 Тогда я перехожу на свою излюбленную комбинацию – Экофус и Силиплант, чередуем. В принципе, оба препарата я и так использую в процессе вегетации, но в обычном режиме – раз в неделю, чередуя недели. и мы уже однозначно увидели, что нашествию белокрылки это не помешало, эффекта кремния оказалось недостаточно. Это наверняка связано с тем, что белокрылка берет лист снизу, а не сверху. А снизу у листа все очень плохо защищено, там почти нет защитного слоя, там устьица, там почти сразу под поверхностью начинается очень слабый и рыхдый слой клеток – губчатый мезофилл, в котором утоплены те самые сосуды, в которые белокрылка осуществляет свои несанкционированные врезки. Так что удивляться не будем – хитра она, белокрылка. Готова и к нашей обороне, и к обороне самого растения, выработала действительно эффективные способы использования ресурсов растений. Эффект того же кремния, без сомнения действительно существенно усиливающий прочность тканей растения, будет больше там, где само растение ожидает вторжения больше всего – с верхней стороны листа. У некоторых растений и нижняя часть неплохо защищена – есть много приспособлений, например, опушение. Но очень мелкие нимфы белокрылки без проблем справляются с опушением – это хорошо видно на огурце. Способ, кажется прост и эффективен – у белокрылки очень мелкие яйца, им хватает места между волосками. А дальше начинают чередоваться поколения личинок-нимф, понемногу увеличиваясь в размере, опять так что волоски не очень мешают. Насекомые покрупнее, даже тля, ушла бы от таких участков листа и поневоле стала бы более явной и уязвимой.

Тем не менее, взяться именно за Экофус и Силиплант меня побудила еще одна угроза – фитофтора. Фитофтора в этом году немного задержалась – было очень жарко и довольно сухо, но в начале августа проявилась на всех окрестных посадках картофеля, и очень быстро наверстала задержку – к середине августа картофельная ботва перестала существовать, сгорела дотла, до прутиков стеблей. Распространение зооспор фитофторы стало неминуемым, тем более что и температура и влажность вполне вернулись к оптимальному для этого организма режиму. Но еще в прошлом году я выяснил, что обработки Экофус + Силиплант во время распространения фитофторы дают неплохую защиту. Можно даже пропустить момент первоначального появления этого патогена в теплице – тут уж как повезёт. Но если поймать этот момент и далее регулярно чередовать два препарата с интервалом в 4-5 дней, то во первых, ее распространение уже внутри теплицы сильно замедляется, уже пораженные места мумифицируются – в отличие от активного распространения, когда пятно первичного поражения быстро расползается, а ткань не мумифицируется, а разжижается, становится  дряблой, на ней появляются подушечки спороносной ткани гриба, начинаетсяяя вторичное распространение, которое собственно и губит всё, особенно плоды. А вот два этих препарата подавляют этот вторичный процесс. Я напишу про это отдельно. Тем более, что с помощью белокрылки получилось продолжение того эксперимента, и, кажтся, даже ещё более удачное. Поскольку частота обработок еще немного возросла, а я стал особо тщателен, не позволял себе халтурить, использовал самое мелкое распыление таким облаком капелек, которые гарантированно садятся на все поверхности – в том числе на изнанку, то эффект оказался еще более сильным. И так получилось, что увлёкшись спорами с белокрылкой, фитофтору я в этом году в теплицу я не пустил совсем – ни одного пятна даже на листьях; ни одного потерянного плода, удивительно. Не помню я до сих пор ни одного сезона, чтобы фитофтора не нашла способ зайти и взять своё. Конечно, я все равно не буду утверждать это с полной уверенностью, но на будущее лето обязательно повторю наблюдения, надеюсь белокрылка меня не бросит, но даже если бросит, будем смотреть за одной фитофторой.

В общем, вот что получилось. К началу сентября огурцы были потеряны полностью, но это вряд ли может сильно расстроить – они к этому времени и так обычно уже израстаются, хотя немного продолжить плодоношение иногда можно, но это уже не важно. А вот с помидорами удалось выйти на вполне терпимый режим – численность белокрылки стабилизировалась, ее по-прежнему было много, но уже это не тот ковер, покрывавший листья, что полмесяцем раньше. Обработки подавили распространение сажистых грибов, плоды оставались чистыми, да и листья больше не покрывались сплошной сажей. В качестве побочного эффекта, вообще не появилась фитофтора до самого конца, хотя это уже не так удивительно – если ее не пустить в том момент, когда она летит, а летит она все-таки в начале августа, и дальше не дать ей закрепиться уже внутри теплицы, то в сентябре ей взяться по новой уже некуда – проехали. И плодоношение и созревание удалось продлить до конца сентября и даже немного дальше, хотя за это время нас посетили нехилые заморозки, температура две ночи под утро даже в теплице переваливала через ноль, но помидорам это не так страшно. 

3 комментария

  1. Николай

    Коварные однако товарищи оказались, хорошо, что до наших краев они еще не добрались))

    Ответить
    • admin

      Будьте бдительны! Доберутся – взвоете. Ни в коем случае не заносите в тепплицы с овощами ни одного горшочка с декоративными растениями, даже, типа, до утра пусть постоит.

      Ответить
      • Николай

        Будем держать ухо востро)

        Ответить

Оставить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *